Текст: К. В. Фёдоров
Детство, опалённое войной
В памяти народной и поныне живы страдания военных лет и бессмертное мужество народа. 1418 дней войны. Шли похоронки. Слова «ваш сын», «ваш муж», «ваш отец погиб» обжигали сердца, одевали женщин в чёрный цвет, сиротили детей. Кровью и слезами поливалась земля русская. Есть поговорка «На войне детей не бывает». Те, кто жили в войну, должны были расстаться с детством, в обычном, мирном смысле этого слова. Дети военной поры умирали от голода и страха. Как тосковали, когда наступило первое сентября сорок первого года и не надо было идти в школу. Как в десять-двенадцать лет, встав на ящик, дотягивались они до станков и работали по двенадцать часов в сутки. Многие дети набавляли себе года и уходили на фронт.
Война стала общей биографией целого поколения детей. Даже если они находились в тылу, всё равно это были военные дети. Их рассказы тоже длиной в целую войну...
Лето 1941 года… Володе, который родился 26 марта, всего 4 месяца. 22 июня разнеслась страшная весть: «Немцы напали на нас!»
Отец – бригадир колхоза первой бригады деревни Лельвиж Захар Федоров – ушел на фронт в первые же дни войны. В мае 1942 года погиб, защищая героический Ленинград на Пулковских высотах. Так и погиб, не повидав толком маленького сынишку, не услышав из его уст слова «папа» - такого заветного и святого, такого желанного. Уходя на войну, он наказал жене Анне, вырастить сына достойного отца и способного стать надежной опорой в семье… Ведь он так мечтал о сыне.
Когда отец Володи уходил в сорок первом на фронт, ему было всего 30 лет. Если бы Захар Федорович вернулся с войны, то он, наверное, был бы таким же, как его отец Федор Савельев на портрете: с усами и седой бородой. Но и ему не пришлось дожить до глубокой старости. По ложному обвинению его репрессировали. Федору не суждено было вернуться домой.
Давнее лето 1945 года. Володе уже четыре года.… По улицам деревни с довольным видом шагают мужчины, позвякивая блестящими орденами и медалями, - гордые покорители Берлина. Два бывших воина, встретившись на улице, закуривают папиросу и начинают неторопливый разговор о фронтовых боях или же идут друг к другу в дом и сидят за чаркой водки. Да, им можно и выпить. Ведь они победители!
Какой-то ребенок теребит отца за ногу: «Папа, Папочка! Мама обедать зовет». На глаза Володи наворачиваются слезы.
В них тоска безотцовщины. Ему так и не пришлось сказать «Папа». Потому что у него нет отца. Был, а теперь нет. Не едет он домой почему-то…
Мальчик часто спрашивает мать:
- Мама, когда же, наконец, мой папа приедет?! Хочу, чтобы и у меня был отец как у других ребят! Хочу говорить «папа».
- Вернется, сынок, вернется.… Давай подождем еще немного, - отвечала мать, а сама отвернувшись, вытирала кончиком платка слёзы.
Володя успокаивается. Мать не станет говорить зря. Матери не обманывают своих детей. Они не должны им говорить неправду.
Пройдет время, и после долгих бесплодных ожиданий он снова обратится к ней с тем же вопросом. Он и не стал бы спрашивать, но сиротство лезет во все дыры: его видать по одежде, которую он носит, по пище, которую ест…
Поддерживая веру сына, она и сама начинала надеяться: «Кто знает, может, и вправду вернется…». Ах, если бы так! Ведь сыну нужен отец, а ей нужен муж. Очень, очень нужен!
В деревенскую начальную школу, куда ходил Володя до 4 класса, он видел таких же, как сам обездоленных детей. Их было большинство. Трудно пришлось им в жизни, с самой колыбели их души были отравлены горестной угрюм-травой…
Безотцовщина. Тот, кто вырос без родителя – это не просто обделенный радостью человек, но сирота, познавшая горечь унижения. Но верно и то, что такие обычно с детства растут приспособленными к жизни, пробиваются к своей цели через все трудности и препятствия, добиваются своего. Они не ищут надежного плеча, чтобы опереться, не нужна им чья-то «волосатая рука» - они сами преодолеют трудности на своем пути. Какие бы непреодолимые испытания не громоздила жизнь, они все ровно идут вперед, карабкаются в гору. Таким вот и был мой дед, Владимир Захарович, который 42 года преподавал в школе.